Глубинное исследование работы «Насилию.нет»: о чем говорят сотрудницы адресной помощи в 2024 году

В январе — феврале 2024 года 17 сотрудниц «Насилию.нет» приняли участие в глубинных интервью для социологического исследования, целью которого было:

▪ составить обобщенный и усреднённый «портрет» людей, обращающихся в Центр за помощью, и проанализировать их запросы;

▪ оценить изменения в работе после 24 февраля 2022 года;

▪ узнать о ситуации с домашним насилием в столице и регионах;

▪ понять, с какими вызовами сталкивается команда «Насилию.нет».

Кто обращается в Центр и с какими запросами приходят люди?

1. Женщины, пережившие насилие со стороны партнера

Обобщенное описание женщин, пострадавших от насилия и обратившихся в Центр за помощью:

▪ 25-40 лет;

▪ Из Москвы или крупного города России;

▪ Чаще в браке (реже сожительство);

▪ Имеет одного-двоих детей;

▪ Не работает и не имеет независимых источников дохода, однако есть и обращения от женщин со стабильным доходом;

▪ Состоит в отношениях с партнёром-агрессором либо недавно вышла из насильственных отношений и переживает острую травму.

Пострадавшие переживают/пережили психологическое насилие в отношениях: контроль, оскорбления, газлайтинг, обвинения, в том числе и в том, что она сама провоцирует агрессию. Чаще всего это сопровождается и физическим насилием (толчки, побои, удушение и др.), и именно оно скорее является причиной обращения за помощью.

По словам психологов Центра, появление в семье детей является триггером актуализации или роста насилия со стороны партнёра. Это связано и с повышением уровня стресса в семье, и с ростом экономической, физической и психологической зависимости женщины от партнёра. При этом пострадавшие очень редко сообщают о насилии над детьми: практически всегда партнёр проявляет агрессию именно к самим женщинам, иногда и на глазах детей. 

Запуганы, испытывают чувство неопределенности, сомнения в будущем. Некоторые психологически готовы выйти из абьюзивных отношений, например, подать на развод, но обоснованно ожидают вспышек насилия со стороны партнёра при попытке уйти, а также боятся шантажа детьми («заберёт, украдёт»). 

Психологи отмечают, что пострадавшим зачастую требуется более длительная терапия, чем 5 консультаций, чтобы выработать план действий, психологически подготовиться к выходу из отношений, а также справиться с посттравматическими последствиями абьюзивных отношений.

Бывает, что клиентки находятся в «пассивной позиции»: ждут, что за них кто-то решит проблему, что их спасут, но сами не готовы предпринимать шаги для выхода («Как я буду жить?», «Как я переведу детей в другую школу?»). Некоторые женщины звонят, просто чтобы выговориться. Они могут вернуться к агрессору через какое-то время, при этом имея уже бóльшую внутреннюю готовность для активных действий.

Что касается группы поддержки для женщин, пострадавших от насилия, большинство посетительниц группы не вышло из абьюзивных отношений и испытывает физическое, психологическое и экономическое насилие. Как правило, женщины не работают и не имеют собственного дохода. 

Два основных запроса от посетительниц группы поддержки — «как уйти» и «как не вернуться». 

По мнению психолога, сессии в группе не подходят для следующих женщин:

▪ с повышенной тревожностью (таким людям нужны индивидуальные консультации, так как на группах поддержки они не всегда могут слушать других, часто «выливают монолог потоком» и повышают общую тревожность группы);

▪ с психиатрическим диагнозом (в этих случаях обязательно нужна работа с психиатром);

▪ с алкогольной или наркотической зависимостью;

▪ с тяжелой депрессией, сопровождающейся суицидальными мыслями (нужны наблюдение психиатра и индивидуальная терапия);

▪ для тех, кто не соблюдает внутренний распорядок группы и посещает встречи не систематически.

Психолог, ведущая группу, считает, что в идеальной ситуации группа должна работать как реабилитационная и должна быть рассчитана на людей, которые находятся в безопасности: вышли из абьюзивных отношений или, по крайней мере, субъективно не ощущают угрозу жизни и здоровью и не сталкиваются с насилием на регулярной основе. Идеально, если посетительницы имеют опыт индивидуальной терапии.

Помимо прочих, в Центре есть и группа для женщин, переживших насилие в детстве. Многие посетительницы этой группы столкнулись с сексуализированным насилием в детстве со стороны членов семьи, а также нередко позже подвергались насилию со стороны партнера. Участницы рассказывают и о том, что их родители применяли физическое и психологическое насилие (оскорбления, запугивание, пренебрежение потребностями ребенка). Нередко родители страдали от алкогольной зависимости.

Часто у посетительниц группы есть опыт употребления антидепрессантов, некоторые пережили госпитализацию в ПНД. У многих диагностировано тревожное, депрессивное или пограничное расстройство личности, а также ПТСР. Примерно у половины был или есть опыт личной терапии.

С точки зрения психолога, плохо, если участница группы нуждается в коррекции эмоций или не соблюдает правила (например, пользуется телефоном во время группой встречи). Не подходят на группу участницы с актуальными, т.е. в течение последних 6 месяцев, суицидальными мыслями или попытками самоубийства. 

Офлайн-группы проходят лучше, чем онлайн: на них у женщин больше возможностей для выражения эмоций, участницы более открыты и ходят на встречи более регулярно.

Запросы женщин, пострадавших от партнерского насилия, можно разделить по направлениям помощи.

— Психологи выделили следующие запросы:

▪ на осознание насилия (является ли сложившаяся ситуация домашним насилием или это «нормальный семейный конфликт»?);

▪ на составление плана выхода из абьюзивных отношений;

▪ на проработку посттравматического синдрома и реакций после насильственных отношений (тревожность, страх в отношении мужчин, соматические реакции, депрессия);

▪ на минимизацию уровня насилия без выхода из отношений (в этих случаях, как правило, речь идет о зависимости от партнера);

▪ на защиту от преследования.

Психологи отмечают, что зачастую клиенткам требуется более длительная терапия. Например, в случаях ПТСР оптимально получить хотя бы 10-15 консультаций. 

При этом координаторки стараются приоритизировать случаи недавнего насилия, то есть оказывать своевременную помощь и сразу отправлять на консультации тех, с кем насилие произошло в течение нескольких часов или дней, кто находится в нестабильном, наиболее уязвимом психологическом состоянии.

— «Портрет» людей, которые обращаются за юридической помощью, в целом совпадает с обобщенным «портретом» женщины, пережившей партнерское насилие, но также иногда обращаются мужчины, пожилые женщины и молодые девушки, пострадавшие от сталкинга. 

Типичные вопросы к юристкам Центра:

▪ как подать на расторжение брака и вести себя при разводе;

▪ как взыскать алименты;

▪ как ограничить общение отца, применявшего насилие, с детьми;

▪ какие есть права у женщины в ситуации домашнего насилия;

▪ как привлечь партнера к ответственности за побои или иное физическое насилие;

▪ что делать при угрозе убийством, как обезопасить себя и детей.

Более редкие запросы:

▪ как привлечь к ответственности за сексуализированное насилие (актуальное или совершенное, когда пострадавшая была ребенком);

▪ как выписать или выселить партнера из квартиры пострадавшей;

▪ что делать в случае преследования.

Чаще всего страхи и опасения пострадавших связаны с тем, что муж/партнер будет продолжать осуществлять насилие или как-либо воздействовать на детей даже после расторжения брака/прекращения отношений. 

— Главный запрос пострадавших, проживающих в SOS-размещении, — срочно укрыться от опасности. В этих случаях речь идет о физическом насилии или преследовании.

Программа SOS-размещения работает только в Москве и Московской области и рассчитана только на женщин, с которыми также могут проживать их дети. В основном за этим видом помощи обращаются женщины в возрасте от 25 до 36 лет, состоящие в браке, часто с детьми (примерно в половине случаев). 

Иногда за SOS-размещением обращаются пожилые женщины, которых избивают взрослые дети. Как правило, это материально зависимые женщины, часто не обладающие финансовой грамотностью. 

Перед заселением по программе SOS-размещения пострадавшие проходят предварительный психологический «скрининг». Они должны быть готовы соблюдать меры безопасности, сами быть в относительно стабильном состоянии, не представлять опасности для других, не употреблять алкоголь и иные психоактивные вещества, идти на контакт с сотрудницами Центра. Важно, чтобы женщины были готовы работать над своей проблемой и искать варианты отдельного проживания.

Координаторки SOS-размещения отмечают, что в их работе бывают и очень сложные ситуации. Например, однажды женщина забаррикадировалась в хостеле, спрятала ключ и не хотела выезжать. В итоге с ней удалось договориться, но это стоило команде больших усилий. 

2. Женщины старшего возраста (55-60+ лет)

Женщины старшего возраста обращаются в Центр не часто, но регулярно. По мнению сотрудниц «Насилию.нет», такие обращения обычно наиболее сложные и психологически тяжелые. Женщины данной категории подвергаются многолетнему физическому насилию со стороны супругов или взрослых детей, иногда соседей. Чаще всего за помощью в Центр их уговаривают обратиться свидетели насилия — сами они не обладают нужной информацией, а также боятся, что могут пострадать агрессоры, особенно если это их дети. Часто их партнеры или дети, осуществляющие насилие, страдают тяжелой алкогольной или наркотической зависимостью. Например, в Центр обращалась женщина, чей запрос был «прикрыть притон и не подставить сына». Она подвергалась жутким побоям, но боялась, что сына могут посадить, поэтому все терпела.

Многие женщины старшего возраста долго находятся в насильственных отношениях и уже смирились с ситуацией и потеряли веру в то, что можно что-то изменить, или считают, что менять жизнь уже поздно и что все возможности остались в прошлом. Многие боятся, что их обманут при продаже/обмене собственности, или принципиально не хотят уезжать из своей квартиры. 

Особенно тяжелые случаи, когда у таких женщин есть инвалидность или они прикованы в кровати и полностью зависимы от родственников, которые осуществляют над ними насилие. В последнем случае единственное, что можно сделать, — маршрутизировать людей в другие организации, которые могут предложить волонтерскую помощь в уходе.

Психологи также отмечают, что при работе в группах женщинам старшего возраста труднее регулировать эмоции и следовать правилам.

У женщин старше 65 лет могут быть проблемы с использованием интернета, как правило, им нужно объяснять информацию более подробно, нередко по несколько раз.

3. Женщины, подвергающиеся преследованию

Это могут быть как «обычные» клиентки Центра, то есть женщины, которые вышли из насильственных отношений и которых преследуют бывшие долгосрочные партнеры, так и девушки, которых преследуют мужчины после кратковременных сексуальных отношений или даже без них.

С осени 2023 года обращения о случаях сталкинга участились. Однако группа поддержки не набралась, несмотря на большое число заявок. Поскольку в России нет закона об охранном ордере, то в этой ситуации практически невозможно защитить себя правовыми способами. Юристкам приходится действовать опосредованно: например, через охрану неприкосновенности частной жизни, если есть манипуляция личными данными со стороны преследователя, или даже через закон о доведении до самоубийства.

Психологи также рассказывают о чувстве беспомощности: «Когда пострадавшая приходит и говорит, что агрессор караулит ее у подъезда или у работы, я ничего не могу сделать: ее эмоциональное состояние понятно. Это нормально — бояться, когда тебя преследуют, и работать над тем, чтобы убрать чувство страха, невозможно. С юридической точки зрения пострадавшая не может себя обезопасить. Когда есть физическое насилие, можно хотя бы написать заявление, а здесь ничего нельзя».

4. Свидетели насилия

Свидетели насилия регулярно обращаются в Центр. Чаще в этой роли выступают женщины: подруги, сёстры, матери пострадавших. Бывает, что звонят и мужчины, например, соседи или взрослые дети пострадавшей, которые спрашивают, как уговорить мать выйти из многолетних абьюзивных отношений. 

Свидетелям насилия предлагают попробовать убедить пострадавшую обратиться в «Насилию.нет» напрямую, а также рассказывают, какие материалы можно прочитать на сайте Центра. Помимо этого, свидетели насилия могут получить полноценную юридическую консультацию очно или письменно и далее передать всю информацию пострадавшей.

Юристки Центра вспомнили случай, когда за консультацией обратилась учительница, подозревающая сексуализированное насилие в отношении ее ученицы со стороны отца девочки. Женщине предоставили всю необходимую информацию, а также рассказали, как правильно общаться с девочкой и с её матерью на тему возможного насилия.

5. Авторы насилия

▪ Большинство авторов насилия — мужчины. Они осуществляют насилие или проявляют агрессию в отношении жен/партнерш. Как правило, они немногословны в заявках и формулируют свой запрос подробно уже у психолога. 

Чаще всего мужчины обращаются в Центр из-за внешнего давления — например, когда им ставят ультиматум «меняйся или развожусь» или когда люди со стороны говорят об их агрессии. Бывает, что мужчине «объявляют бойкот» друзья или его направляет сотрудник ПНИ. 

Агрессоры с трудом берут на себя ответственность за совершенные действия. Однако за последнее время участились случаи обращений мужчин с внутренней мотивацией (как правило, более молодые мужчины, до 40 лет): «Я сам не хочу быть агрессивным».  По словам психолога, такие мужчины применяют насилие «не из убеждений», а из-за проблем с регуляцией эмоций. Пример запроса: «Я поднял руку на мать своего ребенка и увидел взгляд малыша — это меня напугало».

Мужчины постарше по большей части приходят из внешней мотивации. Работа психолога состоит в том, чтобы перевести ее во внутреннюю.  Такие мужчины больше подвержены гендерным стереотипам: они считают жестокость частью «системы воспитания близких».

▪ Второй тип авторов насилия — это «выгоревшие» матери, применяющие насилие/агрессию в отношении детей и посещающие группу «Родители в порядке» (группа рассчитана и для мужчин, однако, как правило, на нее ходят только женщины). Эти женщины приходят из внутренней мотивации: из-за чувства вины/стыда, из-за желания изменить ситуацию. Как правило, это либо одинокие матери, либо женщины, чей партнер практически не вовлечен в уход за ребенком. 

▪ Последний тип авторов насилия — женщины, которые осуществляют насилие в отношении взрослых родителей или в отношении партнеров/партнерш. Таких обращений очень мало. Бывает и такое, что женщины рассматривают самозащиту как насилие: «Он меня толкнул, прижал, я уже не могла это выдерживать и набросилась на него с кулаками».

▪ Крайне редко за помощью для авторов насилия обращаются с «нечистыми мотивами». Например, одна женщина обратилась в Центр как автор насилия, но ее настоящая мотивация была выведать информацию о своей дочери.

Для справки: программа для авторов насилия длится пять недель. За каждым человеком закрепляется определенное время. В случае непосещения или срочного переноса консультации автор насилия отправляется в лист ожидания — эта мера помогла оптимизировать процесс и стимулировать регулярные посещения. Сейчас лист ожидания заполнен на два месяца вперед.

6. Мужчины (не авторы насилия)

Чаще всего мужчины обращаются как свидетели насилия над родственницей, подругой или соседкой. 

По словам координаторов, обращения от мужчин в качестве пострадавших от насилия очень редки и составляют всего 1-2% от общего числа. Это могут быть обращения про сексуализированное насилие в детстве, про насилие от партнера-мужчины в однополых парах, еще реже — от женщин.

Например, в Центр поступило обращение от мужчины, в чьей семье «традиционные гендерные роли были перевернуты»: женщина вела бизнес, а мужчина занимался уходом за ребенком с особенностями развития. Женщина применяла вербальное и физическое насилие в отношении мужчины, а после его ухода шантажировала встречами с ребенком.

Другой пример: мужчина подвергся преследованию со стороны посторонней женщины, которая была убеждена, что он – «ее судьба». Женщина не раз пыталась проникнуть на его частную собственность, а также предпринимала попытки сексуального харассмента. Несмотря на то что женщина уже была оштрафована, она до сих пор продолжает следить за этим мужчиной и искать контакта с ним.

Часто мужчины стесняются обращаться за юридической помощью, не хотят «занимать чужое место» или даже предлагают заплатить за консультацию, боятся показаться слабыми и беспомощными.

Координаторки отмечают, что среди обращающихся в Центр мужчин часто встречается пранкерство, агрессивные монологи, угрозы применить насилие в отношении партнерши.

Раньше мужчины посещали группу для переживших насилие в детстве, но эта практика прекратилась после нескольких тревожных случаев: 

1) кейс преследования со стороны мужчины-участника группы другой участницы;

2) жалобы на ощущение небезопасности со стороны участниц группы, поскольку мужчина-участник ничего не говорил на группе, не открывался.

Домашнее насилие после 24 февраля 2022 года

Общее впечатление сотрудниц Центра таково: вопреки ожиданиям, боевые действия пока не оказали существенного влияния на Центр с точки зрения работы с пострадавшими. Рост количества обращений наблюдался позже, летом 2023 года, и был связан с запуском онлайн-помощи на всю Россию. 

Отсутствие существенных изменений может быть объяснено следующими способами:

▪ Эффект не виден на коротком отрезке времени. Мужчины, задействованные в боевых действиях, еще не вернулись с фронта. Пока мы видим в СМИ некоторые экстраординарные случаи насилия, осуществляемого бывшими комбатантами, в т.ч. ранее заключёнными, но массовый эффект, скорее всего, будет отложенным и долгосрочным, когда с фронта вернется большинство воюющих мужчин.

▪ По мнению нескольких сотрудниц, члены семей участников боевых действий не будут обращаться за помощью в Центр либо по идеологическим причинам (из-за статуса «иноагента»), либо потому что у них есть государственные кураторы и специальные государственные фонды, которые осуществляют поддержку семей военных.

▪ Не все обращения, касающиеся бывших комбатантов, можно идентифицировать. Например, клиентки говорят о мужьях, работающих «вахтовым методом»: по мнению сотрудницы Центра, за этой формулировкой могут скрываться и участники боевых действий.

Примеры обращений после 24 февраля:

▪ Партнёр/родственник звонит из госпиталя, обещает убить, когда вернётся с фронта.

▪ Брат, вернувшийся из зоны боевых действий, избивает и терроризирует свою жену.

▪ Мужчина стал проявлять агрессию к своей жене-украинке, выгнал её из дома.

▪ Некоторые женщины просят помочь им с разработкой плана действий, так как их мужья ушли на фронт и у них наконец появилась возможность выйти из насильственных отношений. 

Домашнее насилие в Москве, Московской области, Санкт-Петербурге и в регионах

▪ В Центр поступает много заявок из городов-миллионников, но есть и обращения из малых городов и поселков. Лидеры по количеству обращений — Москва, Московская область, Санкт-Петербург, Екатеринбург, Краснодарский край, Уфа и Казань. 

▪ При этом наиболее острые случаи физического насилия, как правило, происходят именно в регионах: «Муж отсидел за убийство, сейчас вернется и убьет, а мне некуда идти, вот жду его», «Избивал, душил, его забрала полиция, но он скоро вернется и додушит».

▪ В регионах чаще происходят случаи насилия в алкоголизированных и наркозависимых семьях.

▪ Пострадавшие из регионов часто находятся в тяжелом материальном положении.

▪ В Москве, Московской области и Санкт-Петербурге есть инфраструктура помощи пострадавшим от домашнего насилия: кризисные центры, помогающие организации, фонды. Во многих регионах России кризисных центров мало или вообще нет, а государственные организации часто работают на воссоединение семьи: женщин уговаривают вернуться в насильственные отношения. При этом они не принимают иногородних и женщин без прописки.

▪ В Москве, Московской области и Санкт-Петербурге часто пострадавшие более информированы о домашнем насилии, умеют распознавать его и оценивать общую ситуацию, многие уже что-то читали/слушали по теме семейного насилия, оперируют психологическими терминами (нарциссизм, тип привязанности и др.), есть те, кто уже находится в индивидуальной терапии. У пострадавших из регионов чаще возникают сомнения и мысли по поводу собственной вины за осуществляемое в их адрес насилие («Я его довела»).

▪ У многих пострадавших из Москвы, Московской области и Санкт-Петербурга есть поддержка со стороны родственников и друзей. В регионах больше случаев, когда у пострадавших нет никакой социальной поддержки, а родители отказываются помогать либо сами алкоголизиованы и абьюзивны.

▪ Отдельно можно выделить ситуацию на Кавказе: в этом регионе юные девушки часто ищут помощи, чтобы осуществить побег из родительской семьи. Уровень угрозы часто очень высок («отец/брат обещает убить»). Нередко девушек не выпускают из дома, их подвергают изоляции, прессингу, тотальному контролю. При этом в Москве и Санкт-Петербурге у девушек из кавказских семей часто бывают схожие проблемы.

Изменения в работе Центра

В целом сотрудницы «Насилию.нет» отмечают следующее:

▪ Работа Центра существенно поменялась после внесения его в список «иноагентов». Больше не проводятся просветительские мероприятия, распалось (частично ушло в онлайн) сообщество волонтерок и комьюнити вокруг Центра: люди больше не могут посещать лекции и другие ивенты.

▪ После перехода сотрудниц Центра на частично удаленный режим работы стало пропадать чувство команды, у многих сотрудниц усилилось чувство изоляции и одиночества.

▪ После открытия онлайн-помощи по всей России в июне 2023 года поток обращений вырос до 180-250 в неделю. Соответственно, выросла и доля онлайн-обращений.

▪ В 2023 году увеличилось количество запросов на помощь для авторов насилия, лист ожидания заполнен на два месяца вперёд. 

▪ С осени 2023 года существенно увеличилось количество обращений по поводу преследования, сталкинга. 

Команда Центра рассказала, что ее основные трудности связаны скорее с внешними обстоятельствами: государственным давлением, которое мешает Центру масштабироваться и ставит под угрозу его работу, вынужденной эмиграцией части сотрудниц и невозможностью плотного личного общения внутри рабочего коллектива, невозможностью помочь всем обратившимся из-за отсутствия необходимой инфраструктуры в регионах или законодательства, защищающего от преследований. 

Сотрудницы отмечают, что статус иноагента влияет на все аспекты работы Центра кроме непосредственно контакта с клиентками: последних этот момент не интересует, могут крайне редко уточнить, что это такое или даже возмутиться: «Почему вы иноагенты?». 

Сотрудницы говорят о том, что стараются не строить долгосрочных планов и ожиданий, поскольку понимают, что будущее Центра во многом зависит от поведения государства и находятся в состоянии неопределенности. Ожидания умеренные: «надеюсь, что мы не схлопнемся», «выжить», «день простоять, ночь продержаться», «в идеале, чтобы с нас сняли этот статус и мы могли работать».

Однако, несмотря на неблагоприятный внешний фон, команда Центра видит смысл в своей работе и любит саму организацию, а общение с коллегами, и в особенности интервизии психологов, помогают преодолевать трудности.