С чем сталкиваются женщины, когда хотят подать заявление о домашнем насилии?

Сотрудники правоохранительных органов часто воспроизводят распространенные стереотипы о домашнем насилии: «это семейное дело», «женщина сама виновата», «провоцирует», «получает по заслугам», «выносит сор из избы». На этом основании они отказываются принимать заявления и что-либо делать. Многие эпизоды описаны в докладе Human Rights Watch, например, «Что-то с вами не то, раз муж вас бьет. Меня, например, муж почему-то не бьет».

Широкую огласку получило дело Яны Савчук. В 2016 году участковая, ответившая на вызов Савчук, которая подвергалась домашнему насилию со стороны бывшего сожителя, сказала ей: «Если вас убьют, труп опишем, не переживайте». Бывший сожитель в тот же день избил Яну до смерти. В 2019 году суд приговорил участковую к двум годам колонии-поселения. Маргарита Грачева — россиянка, которой при похищении муж отрубил кисти рук и у которой теперь вместо правой руки протез, — также обращалась в полицию, опасаясь за свою жизнь, но участковый лишь побеседовал с ее мужем.

Полиция часто отказывается возбуждать уголовное дело, поскольку женщины вскоре забирают заявление. Однако Европейский Cуд по правам человека указывает, что «если пострадавшая отзывает жалобу и если такая возможность остается в национальном законодательстве, то законодательство должно требовать от властей рассмотреть, каковы были причины отзыва жалобы и потребует ли серьезность нападений продолжения разбирательства».

Поскольку в России до сих пор существует институт частного обвинения (в рамках этой процедуры пострадавшая должна сама написать заявление в суд, собрать доказательства, выступить в суде и т. д.), в некоторых случаях полиция без каких-либо оснований не принимает во внимание степень тяжести телесных повреждений, полученных в результате домашнего насилия. Чтобы освободить себя от обязанности возбуждать и расследовать дело, сотрудники правоохранительных органов могут предложить пострадавшей обратиться к мировому судье в порядке частного обвинения.

С чем сталкиваются женщины, которые решают написать заявление об изнасиловании?

Когда речь идет о сексуализированном насилии, преступления обладают большой латентностью, то есть регистрируется лишь часть фактически совершенных преступлений, а латентная часть остается невидимой для правоохранителей и их учета.

Как пишет центр «Сестры», коэффициент латентности для изнасилования составляет 7,5, то есть, чтобы узнать фактическое количество совершенных в России изнасилований, нужно умножить число зарегистрированных заявлений о преступлении по меньшей мере на 7,5. 

Например, в 2020 году, по данным МВД, было зарегистрировано 3535 изнасилований или покушений на него. При применении коэффициента латентности получается более приближенный к фактическому уровень распространенности этого преступления —  26 513 случаев изнасилования и попыток изнасилования. 

Почему же женщины не хотят обращаться в полицию? К сожалению, пострадавшие от сексуализированного насилия часто подвергаются вторичной травматизации. Типична ситуация, когда при обращении с заявлением о сексуализированном насилии:

• пострадавшую заставляют долго ждать, иногда несколько часов;
• пострадавшую неоднократно опрашивают и допрашивают по тем же событиям различные сотрудники, часто мужского пола (иногда совместно), используя грубую лексику и допуская неуместные шутки;
• сотрудники думают, что пострадавшая не соответствует стереотипу об «идеальной жертве» изнасилования, например, находилась в состоянии алкогольного опьянения, была «провокационно» одета, и могут под разными незаконными предлогами отказываться принимать заявление, ссылаясь на то, что изнасилование девушки якобы недостаточно для возбуждения уголовного дела;
• сотрудники угрожают тем, что будут вынуждены опросить родственников, друзей и коллег даже в тех случаях, когда опрос не имеет никакого значения для уголовного дела;
• сотрудники задают различные не имеющие отношения к делу вопросы, например, о сексуальной истории девушки, ее девственности и т. д.

Даже несовершеннолетние сталкиваются с различными барьерами в доступе к правосудию. Например, сейчас на рассмотрении Европейского Суда по правам человека находится дело против России, связанное с тем, что несовершеннолетняя девочка 23 раза рассказывала о способах, причинах молчания и позах, в которых ее насиловали.